ПРЕДИСЛОВИЕ


Что такое рисунок? Толковые словари трактуют смысл этого слова следующим образом: нарисованное изображение, воспроизведение чего-либо; сочетание линий, узор; совокупность графических элементов в картине, в противоположность колориту, краскам. По В.И. Далю, рисунок — это изображение в чертах, в очертаниях.
Рисунок — основа, главная ткань, стержень изобразительного искусства! Его нельзя рассматривать как нечто начальное или приложение. Рисунок — само по себе искусство! Великий Микеланджело считал, что рисунок «единственное искусство, частью которого являются все остальные искусства и из ко-торого они проистекают».
Все сказанное в полной мере относится и к компьютерным рисункам. Они также являются основой зрительного образа, хотя и отличаются от традиционных определенным своеобразием. Однако в CorelDRAW достаточно средств,
бы имитировать натуральные карандаши, уголь, тушь и другие красители. Моя позиция на сей счет такова: раз компьютер дает нам возможность внести в изобразительное искусство свежую струю, то это надо всячески приветство-вать и развивать, а не низводить, приземлять до привычного. Тем не менее ра­боту «под классику» я не обойду стороной, чтобы вы знали, как это делается.
Неоспоримыми достоинствами компьютерных средств CorelDRAW являются:
• универсальность карандаша и кистей;
• обширные и крайне эффективные возможности редактирования изображений;
• фантастическая производительность;
• умение надежно сохранять как окончательный труд, так и любые его этапы.
Подкупает в программе CorelDRAW и то, что она поддается развитию — позволяет «изобретать» и работать в режимах, не запланированных разработчиками.
Создаются рисунки на компьютере в десятки, сотни раз быстрее традицион­ных и, что важно, всегда доступны для доработки (в целом и пофрагментно).
Понятие «качество изображения» для векторной графики не существует. Оно бесконечно высокое. Его способны принизить (и принижают!) «смежники» — печатающие устройства (в большей степени — дешевые принтеры, в меньшей — современное типографское оборудование).
Работа над художественными изображениями в CorelDRAW существенно отличается от аналогичного процесса в традиционной живописи и графике. Од­нако научиться или «переквалифицироваться» не составляет большого труда, поскольку общение с компьютером происходит на исключительно понятном языке. Почти мгновенная «совместимость» с компьютером и любовь на всю жизнь происходит с людьми, которые в дружбе с логикой.
Чтобы быстрее сойтись с компьютером, возьмите на заметку некоторые сведения о сильных и слабых сторонах его «характера».
Как любое одаренное существо, компьютер полон амбиций — свои взгляды (в том числе и ошибочные) считает истиной в последней инстанции. Возражать бесполезно. Только программистам под силу «переубедить» его. Мы переубеждаемся легче — под давлением логики или из конъюнктурных соображений.
Как любое основательное существо, компьютер не любит поспешность. Мо­жет возразить, если вы озадачили его одновременно десятком вопросов, выйти из себя (зависнуть), если эти вопросы полярного толка. Мы примитивнее — мо­жем «зависнуть» на одном вопросе.
Как любое существо тонкой организации, компьютер не терпит грубого обращения—страшно расстраивается, становится неуправляемым, может натворить немало бед. Диву даешься, куда деваются образованность, логика?! Одно мельтешение эпитетов обвинительного и претенциозного толка. Может слу­читься и более жестокая месть — молчание с ликвидацией многочасового (иногда многодневного) совместного труда.
Как любой специалист точных наук, компьютер большой педант. Своей принципиальностью, аккуратностью, пунктуальностью, скрупулезностью, дос­кональностью, щепетильностью, мелочностью, нудностью, крохоборством он может довести любого до белого каления. Особенно специалистов не очень точных наук.
Как любое незаурядное существо, компьютер одержим идеей поднять каж­дого встречного до своей образованности и искусности, что выражается в на­вязчивом поучительстве: где и как вы должны поступать, что можете делать, а что — ни в коем случае, ибо... При такой агрессивной опеке вы малопомалу начинаете ощущать себя тем человеком, за которого он вас принимает. Кто не дает себя одурачить, приобретает знания в полном объеме, но другой ход событий типичней.

Как любое умное существо, переброшенное с технического на гуманитарный фланг науки, компьютер воздерживается «замечать» на каждом шагу — стоически переносит любые творческие экзерсисы партнера и вмешивается, лишь когда видит откровенные «ляпы». Поэтому его затяжное молчание во время художеств не следует принимать близко к сердцу — это не одобрение, а состояние вынужденного подчинения по причине непонимания того, что вы творите. Выражаясь научно, когда вы входите в творческий раж, компьютер впадает в прострацию.
Такова краткая характеристика компьютера. Сделаем выводы.
Как не очеловечивать, как не восхищаться, как не любить компьютер при таком средоточии в нем наших недостатков и слабостей?!
С компьютером можно сотрудничать на равных, если игнорировать прошлое: он, мол, плод десятков тысяч умных людей (в основном педантов), а каждый из нас — только двоих (разнокалиберного ума, знаний, организованности).
Компьютер способствует умственному и профессиональному росту только
аккуратных, трудолюбивых партнеров и не выносит небрежности и верхогляд­ства
Обращаясь с компьютером почеловечески, мы обеспечиваем себе человеческие условия труда.
О назначении изобразительного искусства, его истории, течениях (в том числе и подводных) следует поговорить особо, чтобы компьютер ясно представлял, с чем, собственно, имеет дело. Вам тоже не помешает.
Как известно, компьютер прекрасно разбирается только в тех вещах, кото
рые содержат смысл и логику. Мы, художники, напротив, тяготеем к алогизму и
любим наделять смыслом то, на что Природа никогда бы не решилась. Это яв
ление называется творческим видением или мышлением и позволяет нам без всякого труда, например, в зачерненном квадрате увидеть столько всего, до че
го самый образованный компьютер за век не додумался бы.
Художникам с большим алогизмом уготован путь в авангард — модернизм,
футуризм, абстракционизм, символизм, кубизм, кубофутуризм, супрематизм.
поарт, дадаизм, сюрреализм, другие направления, течения, стили, которые
склонны плодиться из-за стремления особо авангардных субъектов решить
перспективную задачу: как получить шедевр при минимальной затрате ума и
времени и полном отсутствии усидчивости, опыта и специальных знаний. Авангард — сфера демократичная, в ее рядах сосуществуют большие мас
тера и те, кто не ведает, что такое изобразительное искусство. Последним отво
дится роль делать в авангарде погоду.

Авангард предназначен для того, чтобы заставить зрителя призадуматься какое разнообразие красок, форм и замурованного смысла он мог бы увидеть е окружающем мире, будь столь же алогично подкован.
Художники с небольшим алогизмом и большой усидчивостью тяготеют к традиционализму—классицизму, неоклассицизму, романтизму, прецизионизму, обычному реализму и модернизированному — с ликами карнавализма скрытого символизма.
Эта сфера также пополняется свежими направлениями из-за неуемной жа­жды отдельных и сбитых в коллективы полуалогистов быть замеченными. Не­сложно предсказать появление корпоративного реализма, реализма зеленых голубых и т.п.
Работы традиционалистов предназначены для того, чтобы зритель, во-пер­вых, увидел то, что видел или мог видеть; во-вторых, чего не увидел в том, чтс видел, или не смог бы увидеть у того, что мог бы видеть. Все просто, ясно и понятно. Кроме того, большие мастера реализма вкладывают в полотна два-трк потаенных смысла, которые на виду, но не разгадываются или разгадываются, в связи с чем являются загадкой.
Мастера традиционализма помельче (их несложно узнать по непомерным амбициям) закладывают на порядок больше смыслов, но в таком запечатанном виде, что зритель узнает об их существовании из аннотаций. Без аннотаций та­кие работы теряют всякий смысл, и их можно перепутать с творчеством мелких мастеров, изготавливающих полотна по принципу фотоаппарата — что попало в поле зрения, то и запечатлеваю. Фотографизмом (внешне точным, но не пере­варенным душой отображением действительности) страдают художники, обла­дающие ничтожно малым алогизмом.
Художники, у которых полностью отсутствует алогизм, становятся прекрас­ными копиистами и плагиаторами. Тяготеют к рекламе. Поэтому в этой сфере нет ни отечественного колорита, знаменующегося широтой души и небрежностью, ни меткого словца, способного донести до потребителя все замечательные свойства рекламируемого товара, ни, наконец, перевода на родной язык — преподносят один в один, что содрали за пределами отчизны.
Прошу не путать «меткое словцо» с жаргоном. Жаргон (сленг) — языковой вирус. Симптомы: ощущение — словно находишься в обществе заговорщиков, которым есть что скрывать. Но от кого, когда все его члены?! Эта стадия называется пандемией. Методы лечения: избегать контакта с зараженными, в общественном транспорте и на ночь принимать в неограниченном количестве Пушкина и полностью исключить из рациона современных писателей.
Жаргон калечит родной язык, сводит на нетто, что по крупицам наращивалось тысячелетиями для полноценного общения — обмена мыслями, понима­ния друг друга.
Особого внимания заслуживает творчество алогистов из плеяды примитивистов. Единодушно игнорируя гравитацию и переиначивая в 20 анатомию человека, животных, растений, примитивисты словно пытаются доказать, что мир был бы куда совершенней, если б они создавали его. Любопытная идея, но не жизненная. В отсутствие земного тяготения мы давным-давно разлетелись бы по Вселенной. Даже верно трактуемые формы всего и вся в виде самолета не спасли бы от этого!
Самодеятельные художники работают в «наивном искусстве» вполне ис­кренне, профессионалы — из меркантильных соображений, в пику учителям и из-за пренебрежения к зрителю.
Тем не менее к примитивизму следует относиться с уважением, потому что он — родоначальник изобразительного искусства. К сожалению, на каком-то этапе примитивизм потерял ориентацию: из первобытной идеи «не мамонтом насущным жив человек» превратился в средство «заколачивания мамонтов».
К сожалению, на этом беды изобразительного искусства не заканчиваются. Как все живое на этом свете, в детстве, отрочестве, юности оно ничем серьез­ом не болело, но в зрелом возрасте стало расползаться по швам — развали­валось на направления, течения, движения, стили. Провоцировала эти процессы не только целесообразность, но и религиозная и политическая обста­новка в отдельных государствах, а также (и в большей мере!) материальная и психическая неуравновешенность отдельных ее движителей. Однако о смерти изобразительного искусства вопрос не стоит. Как все живое на этом свете, оно будет возрождаться вновь и вновь!
Что касается сегодняшнего примитивизма, он по-прежнему пребывает в "ервобытном состоянии. Современен примитивизм только в одном — паразитирует на творчестве детишек. К счастью, распознается такое легко: детские ри ки пронизаны оптимизмом, у примитивистов же превалирует мрачность или ухабистое веселье.
Такова краткая старейшая и довольно свежая история изобразительного искусства, подсоленная юмором и поперченная сатирой исключительно для того, чтобы компьютер и вы легче переварили ее.

Переходим к новейшей истории — компьютерному изобразительному искусству.
Вопрос: как могут поладить прагматик-компьютер и фантазер-художник? Без всяких проблем! Потому что действует до конца не изученный закон природы — умные любят ходить в подчиненных. Естественно, художнику достается руководящая роль, которую он выполняет со смаком и большими причудами, что вполне согласуется с его привилегированным положением и упомянутым законом природы. Компьютер тем временем вкалывает: умные указы реализу­ет немедленно; глупые — нивелирует до умных; заумные (их почему-то больше других) воспринимает серьезно — приглашает к дискуссии и, задав два-три на­водящих вопроса и получив столько же нелепых ответов, самостоятельно ре­шает, в каком направлении двигать. Всегда в отличном настроении, подтянут, инициативен, трудолюбив. Бунтует при крайней «затюканности». Немедленно становится кротким, едва начальник начинает соображать, что власть — не бес­смысленное подчинение своей воле, а продуманное насилие для извлечения пользы. Такие действия милы и понятны компьютеру, потому что логичны. И он, не щадя живота, начинает трудиться с утроенной энергией во благо поум­невшего руководителя.
Именно с этого момента начинается истинное творчество, успехи которого всецело достаются вам! Но не переборщите, не дайте заподозрить компьютеру, что вы можете быть еще умней, — немедленно превратитесь в подчиненного с вытекающими последствиями, а он станет валять дурака, потому что было у ко­го поучиться.
И последнее — если вы ознакомитесь с творчеством, биографиями художников, обогативших изобразительное искусство, то обнаружите любопытную закономерность. Художники-традиционалисты обладали уравновешенной психикой и великой трудоспособностью. Четко представляли, что развитие изобразительного искусства возможно только эволюционным путем. Художники-авангардисты в большинстве своем, напротив, отличались психической неуравновешенностью, крайней импульсивностью, не были усидчивыми. Революционный путь развития изобразительного искусства считали единственно верным.
Исходя из сказанного, совет: соотнесите свой склад со складом художников-эволюционеров и художников-революционеров, с чьим совпадет — в той сфере и дерзайте.